Лунный свет на заре
Часть 2. 2-6. Вдвойне невидимые…Я перевернула страницу и прочла… Простите, что я таквнезапно прерываюсь. Нет ли здесь мужчин? …Вы можете заверить меня, что мы все здесь - женщины?Тогда я могу сказать вам, что слова, на которых я остановилась, были:"Хлое нравилась Оливия…” Не вздрагивайте. Не краснейте.Давайте допустим в своем узком кругу, что такие вещи иногда случаются.Иногда женщинам нравятся женщины.
Вирджиния Вулф
В отличие от мужской однополой любви, лесбиянство не столько каралось, сколько замалчивалось. "Гомосексуальная практика между мужчинами считалась опасной и подрывной, поэтому её поставили вне закона. Лесбиянство касалось женщин, а все, связанное с женщинами, подразумевало идеологию различия, которое обычно трактовалось как неполноценность. Так что еслиженщины как таковые не имели реального значения, то лесбиянки и их образ жизни и подавно не имели значения” (Reynolds, 1994, p. XIV).
Любовь между женщинами в восприятии мужчин
Христианские богословы вспоминали женскую однополую любовь гораздо реже и наказывали мягче, чем мужскую. Судебных процессов над женщинами по обвинению в содомии тоже было меньше. Да и либертины XVI -XVIII вв. не принимали лесбиянство всерьез. В знаменитом сборнике эротических рассказов, которые Пьер де Бурдей, сеньор де Брантом, сочинил на досуге в конце XVI в., есть несколько пикантных историй о сексуальных связях между женщинам (такие рассказы и рисунки очень возбуждаютмужчин), но все они трактовались как временная замена или подготовка к "настоящему” сексу с мужчиной. Мужское самомнение, фаллоцентризм и ходячее представление о женской асексуальности в какой-то степени спасали женщин, предпочитавших женскую любовь мужской, от грубых преследований. Пока женщина не принимала взятую на себя мужскую сексуальную роль слишком серьезно, не выставляла её на показ и не претендовала на мужские социальные привилегии, мужчины только посмеивались и подчас даже восхищались "мужественными женщинами", как греческие воины побежденными ими амазонками. Donna con donna - безопасная экзотическая игра, развлечение, в котором нет ни члена, ни пенетрации, ни возможности зачатия. Если для мужчин-гомосексуалов главной опасностью было засветиться, обнаружить себя, то лесбиянки страдали прежде всего от своей невидимости. (Faderman, 1981; Faderman, 1991)
В поэме Ариосто "Неистовый Роланд" Фьордиспина влюбляется в переодетую мужчиной Брадаманту, но в постели её постигает горькое разочарование, обе женщины не знают, что делать. Зато как только женщина становится конкурентом мужчины, хотя бы в постели - ей нет прощения. Старшая женщина, обычно грубая и мужеподобная, которая соблазняет молодых невинных девушек, всегда описывается резко отрицательно. Такая сцена есть в "Памеле" Ричардсона. Шодерло де Лакло в "Опасных связях" описывает преступную страсть коварной маркизы де Мертей к юной Сесиль де Воланж. В "Фанни Хилл" опытная проститутка целует и ласкает неопытную Фанни, которая сначала не понимает, что это значит. Мрачный образ матери-игуменьи, которая принуждает к сожительству невинных девушек, нарисовал в своей "Монахине" Дени Дидро; кроме идейного антиклерикализма философа, здесь проявились и его личные чувства - Дидро болезненно ревновал свою любовницу Софи Воллан к её сестре.
Будораживший мужское эротическое воображение образ лесбиянки как темной, таинственной, красивой и извращенной женшины-вамп, которая сознательно нарушает все социальные правила, занимает важное место в европейской литературе и искусстве XIX века. Героиня повести "Фраголетта" Анри Латуша (1829), красивая молодая женщина, притворившись собственным братом-близнецом, соблазняет другую женщину. Теофиль Готье в "Мадмуазель де Мопен" (1835), желая эпатировать буржуа и дистанцироваться от антисексуальной морали, создал необычный образ мужеподобной женщины, носящей мужскую одежду и испытывающей отвращение к мужчинам. Если Готье смаковал пикантный сюжет как вуайер, то у Бальзака в "Златоокой девушке" (1835) - цель обратная: через описание лесбийских отношений показать моральную деградацию общества. Андрогинная маркиза де Сен-Реаль покупает 12-летнюю девочку Пакиту, делает с ней все, что хочет, а узнав, что Пакита изменяет ей с мужчиной, убивает её. Хотя в отношениях маркизы и Пакиты нет ничего, кроме агрессивного и болезненного секса, Бальзак явно наслаждается сценой женской сексуальной оргии.
В посвященной Теофилю Готье стихотворной книге Шарля Бодлера "Цветы зла" (1857) (первоначально он хотел назвать её "лесбиянки") есть несколько откровенных стихотворений, в которых сочувствие к неисполнимости лесбийских желаний переплетается с осуждением их "демонизма” (по приговору суда, эти стихи были изъяты из сборника). В стихотворении "Лесбос” любовь женщин друг к другу описывается в язычески-богоборческих тонах. В "Окаянных женщинах” поэт перечисляет разные типы лесбиянок, от монахинь до вакханок, но их любовь кажется ему заведомо обреченной (Бодлер, 1970, с. 189) :
Вас, дев и дьяволиц, страдалиц и чудовищ,
Люблю вас, нашу явь презревшие умы!
Вы в бесконечности взыскуете сокровищ,
Вы, богомолицы, и вы, исчадья тьмы!
То плачете, а то кричите в исступленье,
О, сестры бедные! Душа за вас скорбит,
За муки хмурые, за боль неутоленья,
За сердце, где любовь, как пепел в урнах, спит.
(пер. С. Петрова)
В произведениях Эмиля Золя ("Нана”, 1881), Ги де Мопассана ("Любовница Поля”, 1881) и Альфонса Доде ("Сапфо”, 1884) лесбиянство однозначно отождествляется с проституцией. Другой распространенный образ лесбиянки в литературе XIX века - преследующая невинных девушек женщина-вампир. Эти мотивы звучат не только в пародийно-сатирических произведениях, но и в знаменитых "Песнях Билитис", которые французский писатель Пьер Луи опубликовал в 1894 г. как якобы перевод стихов древнегреческой поэтессы. Литературная подделка имела большой успех и была воспринята как подлинный гимн лесбийской любви ( в 1955 г. американская лесбийская организация даже приняла имя "Дочери Билитис").
Негативные образы лесбиянок не были ни карикатурой, ни простым продуктом мужского сексуального воображения. Они только гипертрофировали и абсолютизировали внешние, бросающиеся в глаза свойства непонятного явления. В сексологии происходило то же самое. Поскольку главным признаком трибадизма считалась вирилизация, наибольшее внимание ученых привлекали мужеподобные, большие женщины с волосатыми ногами, грубыми манерами и низким голосом. Соответственно формируются несколько разных типов "необычных” женщин.
Первый образ, фиксирующий внимание на сексуально-анатомических признаках, это женщины-гермафродитки, с более или менее выраженной генитальной патологией. Немецкий ученый Фридрих Карл Форберг в своем учебнике классической эротологии (1824) писал, что трибады - это женщины с необычайно большим клитором, который они могут употреблять как мужской член.
лесбиянки и транссексуалки
Значительно чаще встречался и изображался в XVIII в. тип женщин, которые более или менее успешно выдавали себя за мужчин, переодевались в мужскую одежду и усваивали мужские профессии, вплоть до воинских. Если "инверсия” ограничиваласьгендерными ролями, не распространяясь на сексуальность ( то-есть женщина вела себя по-мужски, но не показывала сексуального влечения к женщинам), такая женщина могла, хоть и не без труда, сохранить респектабельность и даже стать живой легендой, как Жанна д’Арк или русская кавалерист-девица Надежда Дурова (1783-1866).
Если верить рассказам Надежды Андреевны, которая сознательно выстраивала собственную биографию, её мать хотела сына, а в дочери была разочарована и не любила её. Воспитывал девочку отец, с которым у неё были очень теплые отношения. Её главные чувства - "любовь к отцу и отвращение к своему полу” и желание "выйти из сферы, предназначенной природою и обычаями женскому полу”. ( Дурова, 1988, с. 34). С раннего детства Надя была физически сильной и вела себя по-мальчишески: скакала верхом, плавала, лазала по деревьям и по крышам, стреляла из лука. Никаких женских интересов у неё не было. В 1801 г. 18-летнюю девушку выдали замуж и у неё родился сын Иван, однако никаких подробностей о браке неизвестно, сама она ни в автобиографии, ни в записках о нем не упоминает. Очевидно, он оказался неудачным.
В 1806 г., переодевшись в мужской костюм, Дурова прибилась к казачьему полку, а затем перевелась в регулярную часть. Воинские подвиги "корнета Александрова” получили всеобщее признание. Дослужившись до штабс-ротмистра, Дурова по настоянию отца (по её словам) вышла в отставку и вскоре начала блестящую литературную карьеры, получив одобрение самогоПушкина. Однако "нормальной женщиной” она не стала, ходила в мужской одежде, писала о себе в мужском роде и носила имя Александра Андреевича Александрова. Личная и светская жизнь её не сложилась: сначала дамы её охотно приглашали, но скорее как диковинку, а затем начинали смотреть косо и враждебно. Да и самой ей было с ними скучно. После нескольких неудачных опытов, Дурова уехала к себе в Елабугу и жила там крайне уединенно. О своей личной жизни она ничего не рассказывает. Если бы мы знали её биографию лучше, мы, вероятно, обнаружили бы в ней трансгендерную трагедию.
Еще труднее приходилось тем трансгендерным и гомосексуальным женщинам, которые пытались реализоваться сексуально. Такие женщины существовали всегда. В XVIII в. английский писатель Генри Филдинг писал о некоей Мэри Гамильтон, занимавшейся сексом с женщинами при помощидилдо. По мнению Филдинга, это было не врожденное уродство или результат детской психологической травмы, а разврат, следствие дурного примера и покушение на мужские права. В Англии XVIII в. было несколько скандалов с "женшинами-мужьями”, вступавшими в брак в мужском обличьи. Интересно, что их жены не жаловались, хотя понимали, что имеют дело с женщинами. Некий Джон Чайви прожил в браке 20 лет и его / её пол обнаружился только после его / её смерти. Были даже брачные аферистки, женившиеся на нескольких женщинах (Bullough and Bullough, 1993, pp.94-201)
Способы символизации женской любви
Пока они имели дело преимущественно с транссексуалками или проститутками, сексологи невольно патологизировали женскую однополую любовь и видели в лесбиянках просто "недоделанных” мужчин. Крафт-Эбинг приписывал всем лесбиянкам мужской склад ума и характер. Блох связывал развитие гомосексуальности у женщин с отвращением к мужчинам, которому способствуют проституция и женское освободительное движение(!). Ломброзо утверждал, что лесбиянки - прирожденные преступницы и проститутки.
Известный русский акушер-гинеколог И.М. Тарновский, изучавший, в отличие от судебных психиатров, "нормальных” женщин, принадлежавших к его собственному кругу, пришел к совершенно другим выводам (Тарновский, 1895). Хотя, подобно большинству тогдашних медиков, Тарновский считал лесбиянство "болезненным и патологическим", он избегает морализирования, пользуется нейтральными терминами "гомосексуальность" и "гетеросексуальность", которые были в литературе того периода крайне редкими, и считает, что любовь между женщинами далеко не всегда патологична. Многие обследованные имженщины были во всех отношениях нормальны. Их странное и противоестественное, с точки зрения обычных людей, сексуальное влечение, для них самих совершенно естественно и не только не причиняет им вреда, но и удовлетворяет их физиологические потребности. Их сексуальная жизнь развивается так же, как жизнь нормальных людей, с той только разницей, что объектом их влечений являются не мужчины, а женщины.
Тарновский подчеркивал, что лесбийская любовь распространена гораздо чаще, чем принято думать; что "активный" типлесбиянок, резко отличающийся от привычных норм женственности, встречается реже "пассивного"; что некоторые жены оставляют своих мужей ради подруг не потому, что они всю жизнь несли в себе зародыш патологии, а потому, что они были несчастны в своей супружеской жизни; что проститутки, "как всем известно", занимаются любовью друг с другом не потому, что такова их сексуальность, а потому что их работа вызывает у них отвращение к мужчинам; что даже самые маскулинизированныелесбиянки анатомически не отличаются от других женщин (Тарновский ни у одной из них не видел увеличенного клитора, который многие тогдашние медики считали характерным признаком "активных" лесбиянок). Однако взгляды И. М. Тарновского в конце XIX в. разделяли немногие, и женщине с необычными сексуальными желаниями, если она не хотела быть преследуемой, нужно было скрываться.
Самым доступным и безболезненным способом этого было представить её в виде романтической дружбы, не имеющей эротической подоплеки. Учитывая диффузность женского эротизма, это было несложно. Различалось три главных типа такой дружбы: 1) между девочками - подростками, которые, подобно мальчикам, нуждались в родственных душах, 2) между старые девами, которым дружба компенсировала отсутствие других эмоциональных привязанностей, и 3) между замужними женщинамииз высших и средних классов, которым в условиях жесткой гендерной иерархии в семье было не с кем поговорить по душам.
По словам Лилиан Фэдерман, "эти романтические дружбы были любовными отношениями во всех смыслах, за исключением разве что генитального… Они могли целовать, ласкать друг друга, спать вместе, выказывать чувства всеобъемлющей любви и клясться в вечной верности друг другу, и тем не менее не видеть в этих страстях ничего, кроме душевных излияний" (Faderman, 1981, p.16).
Хотя многие философы, например, Монтень, считали женщин неспособными к глубокой дружбе, общество относилось к женской дружбе уважительно, не видя в ней ничего сексуального и не воспринимая её как угрозу мужской власти, даже если "чистота” таких отношений вызывала сомнения. Излияния взаимной любви, нежности и даже страсти никого не смущали, списываясь на женскую сентиментальность. XVIII век создал форменный культ женской романтической дружбы, отражавшийся в интимных дневниках, переписке и художественной литературе. Сейчас эти отношения часто расцениваются как лесбийские, но эти атрибуции еще более предположительны, чем оценки мужских взаимоотношений.
Исторический пример таких отношений - интимная дружба английской королевы Анны и Сары Черчилль, герцогини Мальборо. Они дружили с детства, а чтобы избавиться от придворного этикета, в переписке пользовались псевдонимами: Анна именовалась миссис Морли, а Сара - миссис Фримэн. После вступления Анны на престол, Сара Черчилль приобрела огромное политическое влияние, завершившееся бурной ссорой двух женщин, которую современники связывали с увлечением королевы юной Абигайл Мэшем (этот исторический эпизод описан в пьесе Скриба "Стакан воды").
Много примеров нежной и, возможно, эротической дружбы дают биографии известных женщин-писательниц XVII-XIX веков (Кэтрин Филипс, Энн Сьюард, Эмили Дикинсон, Кристины Россетти, Сары Джуитт и др.) В некоторых случаях любящие женщины даже поселялись вместе.